Мечты сбываются

Женька Коноплянкина жила хорошо. Давалось ей все без особых усилий и чрезмерных стараний с ее стороны. Огорчало Женьку только одно – жирная тройка по математике за год. Красовалась эта чудовищно нахальная тройка в Женькином дневнике и не давала никакого покоя. Нет, сама Женька про нее уже бы давно забыла, но вот бабушка…

 К бабушке ее отправили на лето – набираться здоровья и заниматься математикой. Мама каждый день по телефону справлялась у бабушки о Женькиных успехах, и бабушка строго следила, чтобы она не отлынивала от занятий. Если бы не дурацкая тройка, Женька была бы сейчас в летнем лагере, на берегу Черного моря, загорала и устраивала ночные вылазки в соседний корпус. В прошлом году они здорово повеселились, наблюдая по утрам, как мальчишки с боевой раскраской племени Тумбы-Юмбы на недовольных лицах идут к умывальнику. Для раскраски пацанов из соседнего отряда использовалась, разумеется, разноцветная зубная паста и кем-то привезенная помада. Женька всю весну предвкушала веселый летний отдых, даже стырила старую мамину губнушку, которой та уже не пользовалась, но мама сказала, что нужно подтягивать математику, если она хочет чего-то в жизни добиться и получить нормальное образование, а папа многозначительно молчал и кивал головой в знак солидарности.

Про образование Женьке думать совсем не хотелось потому, что было ей от роду 11 лет. Была она девчонкой симпатичной и шустрой, и одноклассник Петька Мухоморкин, с которым Женька сидела за одной партой, давал ей списывать домашки по математике. Правда, от годовой тройки ее это не спасло, да и знаний не прибавило. Ну не понимала Женька эту математику! И вообще она собиралась стать киноактрисой или моделью, а им математика уж точно ни к чему.

Все эти грустные мысли роились в Женькиной голове, пока она топала по лесной тропинке в сторону местной речки. Сегодня ей удалось смылиться из дома рано утром, пока бабушка возилась в огороде и не видела, что Женька уже встала. Они еще вчера договорились с местными мальчишками пойти на рыбалку. Утром Женька, удивляясь сама себе, проснулась с первыми петухами. Ну, может и не с первыми, потому что бабушка уже была во дворе, но петухи точно орали как оглашенные. Женька на ходу проглотила завтрак, который бабушка оставляла ей на столе каждое утро и быстренько помчалась со двора, пока ее не усадили за ненавистную математику.

Она топала по тропинке и мечтала о том, что вот найдет она какой-нибудь цветик-семицветик, или волшебную дудочку, или… Да какая разница! Главное, чтобы это «чего-нибудь» волшебное было. И тогда математика выучится сама собой, Женьке не нужно будет каждый день сидеть и зубрить эти вредные дроби.

 — Эй! Поосторожнее!

Женька оторопела. Она оглянулась по сторонам, но никого не увидела. Кроме деревьев и травы, вокруг ни единой живой души, только рядом с дорожкой торчала ножка от огромного мухомора, шляпку которого она только что поддала ногой. Внимательно оглядевшись и не увидев никого, Женька собралась отправиться дальше.

 — Никого, говоришь? Ну-ну…

Женька аж присела от неожиданности, потом сорвалась и со всех ног бросилась к речке, которая уже виднелась за деревьями, только речка почему-то не приближалась.

 — Да успокойся! Чего бежать-то. Вон, лучше шляпу мне подай!

Женька уставилась на мухомор, у которого невесть откуда появились глаза, и рот, и нос, и руки. Она протерла глаза, но мухомор, вернее, его ножка, все равно насмешливо на нее смотрел и шевелил мясистым белым носом.

 — Ну, сама же хотела волшебного, а теперь стоишь как пень. Ох уж эти мне девчонки! Сами не знают, чего им надобно. Долго еще глаза тереть собираешься? Давай шляпу, говорю.

Женька нагнулась, подобрала шляпку мухомора, но отдать не решилась. Так и держала ее двумя пальцами в вытянутой руке.

 — Тебе не пойдет, да и маловата будет.

Мухомор явно над ней насмехался! Этого Женька даже со страху стерпеть не могла и отдала ему шляпку.

 — Так какого тебе там волшебства нужно было?

 — Чтобы мамитатика, татиматика. Женька запнулась и бестолково хлопала глазами.

 — Математика, что ли?

Женька закивала головой.

 — Выучилась, — наконец выдавила она.

 — Ну так давай, загадывай! Стоит тут столбом, понимаешь. Я абы как не могу, мне загадать надо.

Женька, все еще не веря своей удаче, крепко зажмурила глаза и наморщила нос.

 — Тьфу! Поначитаются всякой научной ерунды, а потом кривляются как мартышки. Лицо-то попроще сделай! В голосе мухомора слышалась явная насмешка.

Женька сделала «простое» лицо и быстро подумала:

— Хочу знать математику на 5.

Осторожно открыв один глаз, Женька тут же его захлопнула. Потом открыла снова. Повертелась по сторонам и, наконец, открыла второй. Она сидела за столом в бабушкиной комнате и держала в руках учебник математике за пятый класс, а на столе лежали открытая тетрадка и ручка.

В комнату заглянула бабушка.

 — Женечка, ты уже занимаешься? Вот умница! А ты завтракала?

Женька молча кивнула. Она положила учебник и тихонько встала. Потрясла головой, закрыла и открыла глаза — ничего не изменилось. Она стояла у стола в «парадной» бабушкиной комнате, а на столе лежала ненавистная математика. Женька повернулась и хотела потихоньку улизнуть снова на речку, но ноги сами обошли вокруг стула, и она снова оказалась на том же месте. Попробовала еще раз – опять там же! Женька с досадой уселась на стул и, о ужас, руки схватили учебник и начали листать. Женька попыталась его захлопнуть, но ничего не получилось.

И тут она заметила в темном углу за шкафом что-то странное. Вернее, кого-то. Присмотревшись получше, Женька поняла, что это Петька Мухоморкин. Только выглядел он как-то странно: на нем были допотопные зеленые шорты с лямками через плечи, белая рубашка с жабо и рюшами на рукавах, а на голове красовалась ярко-красная бандана в крупный белый горох.

 «Чего это он так вырядился», — подумала Женька и только потом поняла, что Петьки за шкафом быть не может.

Она попыталась встать, но Петька погрозил ей пальцем, и Женька смирилась. Она честно прозанималась положенные два часа и спокойно встала со стула, когда бабушка позвала ее обедать. Ночью Женьке снился огромный мухомор. Он строго на нее смотрел и шевелил мясистым белым носом, а рядом стоял Петька, ехидно улыбался и подмигивал.

Так и повелось – Женька просыпалась утром, завтракала и против своей воли усаживалась за математику. Заниматься ей приходилось до тех пор, пока бабушка не позовет ее обедать или не отправит в магазин. Как бы Женька ни ухищрялась увильнуть от ненавистных занятий, ей это не удавалось. Чего она только ни придумывала: и учебник в кладовку прятала, и ручку ломала, и тетрадь в огороде закапывала, а только толку от этого не было. Утром все лежало на своих местах, чистенькое и целенькое, как будто ничего и не случилось. А из-за шкафа все время выглядывал Петька Мухоморкин и грозил Женьке пальцем, если она пыталась сесть на учебник или зачеркнуть ручкой особо трудный пример.

Промучившись так целую неделю, Женька, как-то незаметно для себя, перестала сопротивляться и привычно усаживалась по утрам за стол. Ей стало даже интересно, и дроби оказались не такими уже и противными. По вечерам, засыпая, Женька слышала, как бабушка говорила маме по телефону, какая она молодец и как старательно занимается.

В конце июля приехали мама с папой и забрали Женьку домой. По дороге мама торжественно объявила, что за выдающиеся успехи в борьбе с дробями ей, Женьке, полагается награда, но это сюрприз и он ждет ее дома. Папа опять многозначительно молчал и согласно кивал головой. А дома Женьку ждал собранный рюкзак и путевка в лагерь на последний поток, который начинался уже завтра.

Первого сентября Женька явилась в школу загорелая и довольная. Первое, что она заметила, это был какой-то уж больно подозрительный взгляд Петьки Мухоморкина. Женька на всякий случай пересела от него подальше и постаралась больше не смотреть в его сторону. Ей показалось, что Петька ехидно ухмыльнулся.

В конце октября Женька гордо несла домой дневник с четвертной пятеркой по математике.