Луна на пустыре (часть 6)

Предыдущая часть

По правде говоря, этот злосчастный гвоздь мог оказаться где угодно, даже на другом конце неба, и искать его можно было сто лет, а то и двести. И когда спустя четыре часа Афанасий сообщил, что до сих пор не видит ничего подходящего, Саша стала думать, что ее идея самая глупая на свете.

Когда эта мысль пришла девочке в голову, она сидела в траве напротив Эллы и от нечего делать играла в «Камень, ножницы, бумага». Кентаврида выиграла уже десять раз, а Саша всего пять. Зубастик куда-то подевался. До чего вредный кот! Чуть что не по его, начинает вести себя будто капризная принцесса! Настроение у Саши, в конце концов, порядком испортилось. В травяной духоте ее начало клонить в сон, но девочка держалась до последнего. Она думала, что несправедливо заставлять бедного Афанасия делать его работу, а самой сопеть в обе дырки. Вот Элла ни о чем таком не думала: кентаврида просто уснула, улегшись набок. От ее головы поднимались вверх разноцветные сияющие пузыри – хорошие сны о чем-то прекрасном и недоступном. Сражаясь с дремотой, Саша думала, как бы сделать так, чтобы сны эти можно было ловить и собирать в баночки. Наверняка ведь можно использовать их повторно. Не пропадать же добру.

Разбудил ее голос Афанасия:

– Вижу! Вижу! Вот он!

Девочки вскочили и задрали головы, пытаясь что-то разглядеть на небе. Увы, они по-прежнему не видели ничего. Слишком далеко, слишком ярко.

Сидящий на макушке сосны великан указал куда-то рукой.

– Небо кружится, и скоро гвоздь будет слишком далеко от меня, – сообщил Афанасий печально.

– Спеши! – Единственное, что могла сказать Саша, у которой душа провалилась в пятки. Если великан не сможет, то сегодня ночью Луна не взойдет над Землей. И тогда наверняка произойдет ужасный ужас.

Элла тоже испугалась. Кентаврида прижала ладони к щекам и пропищала:

– Сейчас я точно умру от страха. – Но, к счастью, этого не произошло.

Великан тем временем вытянул правую руку, в которой держал Луну, в направлении гвоздя. Он пробовал повесить Луну обратно, как вешают фотографию в рамке на стену, но ему не хватало совсем чуть-чуть. Даже снизу было заметно, что великан вспотел и покраснел от натуги.

И тут Саше пришло в голову:

– Слезь и добеги до другого дерева!

Афанасий посмотрел вниз.

– Не выйдет. Небо всегда будет обгонять меня! Ах, глупый я, безмозглый великан! Проворонил гвоздь, когда он проплывал прямо передо мной!

– Как это могло случиться? – воскликнула Саша.

– Я задумался над смыслом жизни, – признался Афанасий с неохотой. – Такое со мной бывает очень часто. Зачем мы живем? Зачем нужно дерево, на котором я сижу? Зачем это солнце и это небо?

Великану был стыдно, и Саша жалела его.

– Много думать – плохо, – сказал, появляясь над головой девочки, Зубастик. – Особенно, если эти мысли ерундовые и не приносят пользы. Я всегда говорил.

– Неправда, – возразила Саша. – Только сейчас.

– Я говорил, когда тебя не было рядом. Поэтому ты не в курсе.

– Не важничай. Хорошо быть умным уже после того, как что-то случилось.

– Я только хочу как лучше, – обиделся Зубастик.

– Тогда помоги нам!

Кот посмотрел наверх, на сидящего на сосне печального-препечального Афанасия, и произнес торжественным тоном:

– Ради общего блага я помогу вам. И не говорите потом, что я эгоист, который не думает о других.

– Мы постараемся, – обещала Саша, от волнения кусая ногти.