Дедушкины сказки. Четыре дубовых листочка (часть 3)

Предыдущая часть

Солнышко уже стало клониться к закату, когда на пыльной дороге замаячила ярко-алая рубаха и черная шевелюра человека, ведущего в поводу буланого жеребца, который слегка хромал на переднюю ногу. Подойдя немного ближе к широко открытым воротам, парень увидел меня, раздувающего мехи, и чуть было замешкался, но потом, видно, решившись, все же направился к нам. Я бросил мехи, да и отец, увидев старого знакомца, улыбнулся в усы и вышел наружу, вытирая руки об большой кожаный передник.

— Здоров будь, кузнец! Говорят в округе, что хороший ты мастер! — произнес парень, и открыто взглянул отцу в глаза.

— Да уж людям-то, виднее, вот подкую твоего жеребца, тогда и скажешь, каков я мастер! – ответил он в тон пришельцу.

— Хорош у тебя малец, небось Степаном кличут? – неожиданно спросил парень, да и подмигнул мне, а я только рот открыл, да глазами захлопал.

— Степка, верно, а я гляжу, ты расспросил кого? – отец приподнял бровь.

— Да бабуля – божий одуванчик, вон из крайней избы, сказала мне сюда идти. Так подкуешь коня?

— А че ж не подковать? А ну, Степка, давай-ка выкуем такую подкову, чтобы век не сносилась!

Мы принялись за работу. Я усердно раздувал мехи, хотя за целый день руки уже гудели от работы. Было мне на то время лет шесть от роду, но лениться и отлынивать я был не приучен. Дело спорилось, и вскоре отец уже опустил подкову в холодное масло и приготовил специальные гвозди. Я тогда выскользнул из кузни и присел на колодку, рядом с парнем, греясь в лучах заходящего солнца и отдыхая после тяжелого дня.

— А что, дядь, так где ж ты подкову-то потерял? – решился я спросить гостя, и взглянул смело в его темные, как ночь, очи.

Задумчиво посмотрев на меня, парень опустил голову, и сказал:

— История длинная, если хошь узнать, так просись у отца, да поедем со мною. Но путь будет нелегким, да и вернемся мы не скоро. Как приеду еще раз, так и отправимся. Не боишься?

— Я-то не боюсь, но вот тятя не знаю, пустит ли… — я задумчиво поскреб ногтем затылок.

Тем временем работа была сделана, и новая подкова была прибита на восемь стальных гвоздиков. Парень вскочил на спину своего жеребца, да и был таков. Поскакал прямо на пылающий закат, где и сгинул в своей яркой красной рубахе. Но перед этим он дал отцу зеленый дубовый листочек и что-то шепнул ему на ухо, отчего отец заулыбался и махнул рукой. Ни на следующую неделю, ни через еще одну, парень на буланом жеребце и в красной рубахе не появился, а с третьей субботы я и вовсе ждать перестал, хотя разрешения прокатиться с незнакомцем у тятьки с мамкой все-таки выспросил.

Прошло лето, пожелтел лес, только сосны и ели продолжали зеленеть, как бы обещая, что оно обязательно вернется. Черноокий парень больше ни разу не появился, только отец, попадая взглядом на четыре дубовых листика на полке, посмеивался порой и говорил, что видать знатная подкова получилась в последний раз.

Продолжение